Снежная королева
05.04.2007 в 12:51
Пишет Arven.:Все что нам нужно – это любовь…
Глава 1.
читать дальшеЛюциус Малфой не любил людей. Люди были мелочными нерациональными тварями, которые не умели за себя постоять. Он никого не любил и никто не любил его. Единственные отношения более-менее похожие на дружбу сложились у него с сыном. Оба Малфоя стремились к совершенству, к достижению идеала во всем: в любви, в дружбе, в работе… и ни в чем его не достигали.
Люциус в любви разочаровался. В школе он был влюблен, первый и единственный раз в жизни, в своего одноклассника, но об этом узнал его отец. Он жестоко избил сына и заставил его наблюдать за медленной мучительной смертью возлюбленного от руки Вольдеморта. А потом он принял метку, и сам стал убийцей. Пути назад не было. Потом отец потребовал, чтобы Люциус женился на красивой ведьме из чистокровной семьи, на что тот покорно согласился, ему уже все было безразлично. Единственное чего он не мог делать в трезвом уме – это делить с Нарциссой постель. Только после бутылки огневиски, когда мозг переставал функционировать, он мог пойти в спальню к жене. Слава богам Нарцисса вскоре забеременела, и Люциус вздохнул с облегчением. А рождение сына, наследника рода означало освобождение Люциуса от супружеских обязанностей. С тех пор они с женой жили в одном доме, но встречались только на приемах, которые она устраивала. Они привыкли друг к другу, но любви в браке так и не познали.
В дружбе его тоже постигло разочарование. Северуса Снейпа Люциус считал другом, но он избрал собственный путь, предав всех, кто ему верил. И на темной стороне и на светлой. Недавно Люциус узнал, что он шантажом заставил Поттера покинуть Хогвартс. И хотя предмета шантажа никто не знал, все видели, каким убитым выглядел Гарри. Драко долго пытался выяснить, что же произошло, и найти Поттера после того, как тот исчез, но безуспешно. Прошло семь лет, но никто в колдовском мире не слышал о Мальчике-Который-Выжил.
Разочаровавшись в людях, Люциус решил искать власти и могущества, но, как оказалось, опять не в том месте. Вольдеморт был садистом, никому не доверял. У Тома не могло быть партнеров, только шестерки. И Люциус в тайне был благодарен Гарри Поттеру за то, что тот избавил его от этого унизительного рабства.
Драко повезло не больше. Те, кто мог дать ему власть, не доверяли ему, потому что он Малфой. Друзей у него не было. Возлюбленной тоже. Люциус подозревал, что его сын любит кого-то, но когда он спросил его, Драко сказал, что единственный человек, которого он хотел бы назвать другом и любимым, для него недосягаем, а может и мертв. Люциус предположил, что речь идет о Поттере, но вслух ничего не сказал.
Этим осенним вечером отец и сын сидели у камина в библиотеке. Каждый думал о своем. Холодный осенний ветер обрывал усталые желтые листья за окном, обнажая стройные тела деревьев. Безжалостные капли дождя поцелуями впивались в свои беззащитные жертвы. Две пары одинаковых ледяных глаз задумчиво наблюдали за безумством природы. Картина была бы идиллической, если бы не выражение грусти на этих красивых лицах, усталости в серых глазах.
Внезапно тишину прорезал душераздирающий крик, и Люциус оказался на полу, сжимая руку там, где была темная метка. Справившись с собой, он осмелился посмотреть на руку. На алебастрово-белой коже уродливо чернел знак, который он надеялся никогда больше не увидеть.
- Вольдеморт вернулся, - с трудом произнес он.
- Но ведь это невозможно, - воскликнул Драко, опускаясь на колени рядом с отцом, -Поттер убил его.
- Как видишь, возможно, - с горечью отозвался Люциус. - Я должен идти. Зов никогда еще не был таким сильным.
- Я буду ждать твоего возвращения, отец.
Впервые за много лет Драко обнял отца.
* * *
Люциус аппарировал в темный зал. Посреди комнаты возвышалось подобие трона. Вокруг него стояли люди в масках и черных плащах. Но все его внимание было приковано к фигуре в кресле. Черная шелковая роба спускалась до пола, распахнувшись спереди, открывая высокую худую фигуру, облаченную в черные брюки черную же шелковую рубаху с высоким воротом. Лица не было видно из-за копны черных как вороново крыло волос, волнами спускавшихся на плечи. От фигуры на троне исходило такое ощущение силы, что Люциус против воли опустился на одно колено и склонил голову.
- Повелитель.
Малфой опустил голову, лихорадочно пытаясь понять, что же происходит. Что-то было явно не так. Вольдеморт никогда не был так силен. Да и ощущение от его силы было другое.
- Приятно слышать, Люциус, что, даже не зная, кто я, ты повинуешься.
Глубокий голос вывел его из задумчивости. Да, что-то было явно не так. Блондин поднял голову к трону. На этот раз волосы не закрывали лицо. Лицо холеного аристократа с высокими скулами и четко очерченным ртом, волевым подбородком и глазами за которые не жалко жизни. Зелеными как южное море глазами. Взгляд мужчины непроизвольно устремился ко лбу, прикрытому волосами в которых серебрилась единственная седая прядь. Человек на троне поднял изящную руку с длинными чуткими пальцами и откинул волосы со лба, открыв шрам в виде молнии. Губы искривились в усмешке:
- Давненько не виделись, Малфой.
- Поттер! Гарри Поттер! - Люциус поднялся с колен. Его лицо приобрело обычное надменное выражение. - Какого черта, Поттер!
- По-моему я не разрешал тебе подняться!
Дикая боль пронзила тело мужчины, и он упал на пол, извиваясь в агонии.
- Так то лучше. Видишь ли, Люциус, мне больше не нужна палочка, эта детская игрушка, для людей не умеющих управлять своей силой. Я могу вызывать боль, в чем ты уже мог убедиться, -
боль отпустила так же внезапно, как и появилась,
- восторг, -
радость захлестнула лежащего мужчину, он был счастлив, счастлив как никогда в жизни,
- страсть, -
не было никого красивее и желаннее человека, сидящего на троне. Люциус попытался подползти ближе. Лишь одно желание владело им, хотя бы прикоснуться к этому божеству.
- ненависть, страх… любое человеческое чувство. Простым усилием воли. Мне не нужен Круциатус или Империо, да и убийственное проклятье ни к чему. Я легко могу заставить твое сердце остановиться, или внушить тебе желание смерти.
- Чего ты хочешь от меня? - Люциус пытался справиться с собой.
- Я? Дорогой, Люциус, Я от тебя ничего не хочу. Но я могу дать тебе все, о чем ты когда-либо мечтал: могущество, власть, любовь, дружбу…
- И что я должен буду за это сделать? Я не хочу быть твоим, да и ничьим рабом. Ты предлагаешь мне все, но бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке… Люциус осмелился поднять глаза и встретится взглядом с этим человеком, лицо которого было ему до боли знакомо.
Гарри снисходительно усмехнулся. И на секунду стал похож на того беззаботного мальчишку, который парил над квиддичным полем со снитчем в руке, но только на секунду. Веселье ушло из этих зеленых озер, как вода уходит в песок. Осталась только сила и грусть, и что-то еще, чего Люциус не мог понять.
- За что я всегда уважал Малфоев, так это за ум. Ты прав, за все приходится платить. Но я не Вольдеморт. Не садист, хотя, как ты мог убедиться, могу быть жестоким. Мне не нужны рабы. Мне не нужна семья. Семья не в общепринятом смысле слова, а семья, как сообщество людей любящих друг друга, доверяющих друг другу. Мне нужна твоя верность Люциус.
Как ты видишь я могу легко вызвать к себе любовь, но верность можешь отдать мне лишь ты сам. И если ты решишь примкнуть ко мне, я дам тебе все. Взамен мне нужна будет лишь кровная клятва верности. Ты знаешь что это такое? - Гарри вопросительно вскинул бровь.
- Я не смогу тебя предать. - Задумчиво произнес Люциус.
- Почему же, сможешь, но ценой своей жизни. И мне не придется тебя убивать. Твое предательство убьет тебя само. Как видишь, я не повторяю своих ошибок. - Горькая усмешка искривила идеальные черты его лица, сделав его похожим на итальянскую карнавальную маску.
- Северус… - выдохнул Малфой.
- Да, Северус… мой заклятый друг. Мистер Снейп преподал мне урок. Жестокий, но необходимый. Именно благодаря ему я стал тем, кто я есть, и только поэтому он до сих пор жив.
Люциус склонил голову, скрывая выражение лица.
- Не стоит этого делать, Люциус. Я чувствую твою растерянность и недоумение. И желание подумать и обсудить все это с сыном. Передавай ему привет. Ты можешь подумать, но не очень долго. Терпение никогда не было моей добродетелью. Кстати, когда захочешь меня увидеть, просто обратись ко мне мысленно или вслух и я вызову тебя.
Люциус склонил голову в коротком кивке и собрался аппарировать, но тут вспомнил о метке:
- Мистер Поттер… хмм… Гарри, не мог бы ты убрать метку. Она вызывает отвратительные воспоминания.
Малфой выжидательно посмотрел на молодого волшебника, гадая, какова будет его реакция на такую фамильярность.
Гарри лишь улыбнулся в ответ.
- О, конечно. Я не могу убрать ее совсем, т.к. не я вам ее дал, но могу ее скрыть. Кожа будет такой же белой как и раньше. Хотя, погоди-ка…
Гарри прикрыл глаза и сосредоточился. Через секунду он открыл глаза и улыбнулся.
- Оцени. Если не понравится, я просто уберу ее.
Люциус отогнул рукав робы. На предплечье сияла серебряная роза на тонком стебле. Она казалась живой. Обвивала стебель изумрудная слизеринская змея.
- Она прекрасна, - мужчина склонил голову в знак признательности. - Благодарю.
* * *
Люциус Малфой с легким хлопком аппарировал. Гарри встал с кресла и обратился к людям, стоявшим вокруг него:
- Ну, как все прошло?
Одна из фигур двинулась, скинула маску и женщина под ней улыбнулась Гарри. Остальные последовали ее примеру. За прошедшие семь лет Гермиона Грейнджер Уизли стала еще более привлекательной. Она чмокнула юношу в щеку и проворковала:
- Не знала, что ты стал еще и психологом… все прошло отлично. Я думаю он скоро вернется.
Подошедший Рон согласно кивнул:
- И думаю, что не один. Если за прошедшие годы Драко Малфой не изменился, он обязательно явится вместе с папашей. Гарри, а ты уверен, что это именно те люди, которые нам нужны?
Остальные подошли к ним. Здесь были Сириус и Рем, сестры Патил, Смус и Дин, и, как ни странно Блейз Забини, и еще несколько человек, включая большинство Уизли.
Гарри не задумываясь, ответил:
- Малфои одни из самых могущественных волшебников. И они несчастны. Неужели вы не чувствуете, что Люциус духовно опустошен. Его душа растоптана годами предательства и рабства. Ему нужно доверие и любовь… Хотя вы не видите этого. Никто из вас не понимает, каково это чувствовать чужую боль, чужие страдания. И к физической боли это отношения не имеет. Больше всего страдает душа, загнанная нашими предрассудками в рамки, которые медленно убивают ее. Люциус – классический пример. Да и Северус тоже…
Гарри тяжело вздохнул. Чувствительность к чужим эмоциям – это дар и проклятье…
- Гарри, да забудь ты этого ублюдка, - прорычал Блек.
- И то правда. Не будем о грустном. У меня еще по плану визит к Дамблдору, но это можно отложить на завтра, а пока отправлю к нему Хедвигу. Держу пари, что он все это время знал, что я вернусь.
Гарри встряхнул головой, снова скрываясь за маской спокойного безразличия.
- Так, Сириус и Рем, вы едете к вервольфам. Помните наш договор?
Друзья согласно кивнули.
- Гермиона, Джинни, вы отправляетесь к Мадам Помфри учиться. Врачебное искусство нам понадобиться, но не пугайте старушку раньше времени. Ну, а остальные могут отправляться по своим делам. Если буду нужен, вы знаете как меня найти.
Все присутствующие согласно кивнули. Каждый произнес: «Да, Мой Лорд!»
Через минуту Гарри остался один.
URL записиГлава 1.
читать дальшеЛюциус Малфой не любил людей. Люди были мелочными нерациональными тварями, которые не умели за себя постоять. Он никого не любил и никто не любил его. Единственные отношения более-менее похожие на дружбу сложились у него с сыном. Оба Малфоя стремились к совершенству, к достижению идеала во всем: в любви, в дружбе, в работе… и ни в чем его не достигали.
Люциус в любви разочаровался. В школе он был влюблен, первый и единственный раз в жизни, в своего одноклассника, но об этом узнал его отец. Он жестоко избил сына и заставил его наблюдать за медленной мучительной смертью возлюбленного от руки Вольдеморта. А потом он принял метку, и сам стал убийцей. Пути назад не было. Потом отец потребовал, чтобы Люциус женился на красивой ведьме из чистокровной семьи, на что тот покорно согласился, ему уже все было безразлично. Единственное чего он не мог делать в трезвом уме – это делить с Нарциссой постель. Только после бутылки огневиски, когда мозг переставал функционировать, он мог пойти в спальню к жене. Слава богам Нарцисса вскоре забеременела, и Люциус вздохнул с облегчением. А рождение сына, наследника рода означало освобождение Люциуса от супружеских обязанностей. С тех пор они с женой жили в одном доме, но встречались только на приемах, которые она устраивала. Они привыкли друг к другу, но любви в браке так и не познали.
В дружбе его тоже постигло разочарование. Северуса Снейпа Люциус считал другом, но он избрал собственный путь, предав всех, кто ему верил. И на темной стороне и на светлой. Недавно Люциус узнал, что он шантажом заставил Поттера покинуть Хогвартс. И хотя предмета шантажа никто не знал, все видели, каким убитым выглядел Гарри. Драко долго пытался выяснить, что же произошло, и найти Поттера после того, как тот исчез, но безуспешно. Прошло семь лет, но никто в колдовском мире не слышал о Мальчике-Который-Выжил.
Разочаровавшись в людях, Люциус решил искать власти и могущества, но, как оказалось, опять не в том месте. Вольдеморт был садистом, никому не доверял. У Тома не могло быть партнеров, только шестерки. И Люциус в тайне был благодарен Гарри Поттеру за то, что тот избавил его от этого унизительного рабства.
Драко повезло не больше. Те, кто мог дать ему власть, не доверяли ему, потому что он Малфой. Друзей у него не было. Возлюбленной тоже. Люциус подозревал, что его сын любит кого-то, но когда он спросил его, Драко сказал, что единственный человек, которого он хотел бы назвать другом и любимым, для него недосягаем, а может и мертв. Люциус предположил, что речь идет о Поттере, но вслух ничего не сказал.
Этим осенним вечером отец и сын сидели у камина в библиотеке. Каждый думал о своем. Холодный осенний ветер обрывал усталые желтые листья за окном, обнажая стройные тела деревьев. Безжалостные капли дождя поцелуями впивались в свои беззащитные жертвы. Две пары одинаковых ледяных глаз задумчиво наблюдали за безумством природы. Картина была бы идиллической, если бы не выражение грусти на этих красивых лицах, усталости в серых глазах.
Внезапно тишину прорезал душераздирающий крик, и Люциус оказался на полу, сжимая руку там, где была темная метка. Справившись с собой, он осмелился посмотреть на руку. На алебастрово-белой коже уродливо чернел знак, который он надеялся никогда больше не увидеть.
- Вольдеморт вернулся, - с трудом произнес он.
- Но ведь это невозможно, - воскликнул Драко, опускаясь на колени рядом с отцом, -Поттер убил его.
- Как видишь, возможно, - с горечью отозвался Люциус. - Я должен идти. Зов никогда еще не был таким сильным.
- Я буду ждать твоего возвращения, отец.
Впервые за много лет Драко обнял отца.
* * *
Люциус аппарировал в темный зал. Посреди комнаты возвышалось подобие трона. Вокруг него стояли люди в масках и черных плащах. Но все его внимание было приковано к фигуре в кресле. Черная шелковая роба спускалась до пола, распахнувшись спереди, открывая высокую худую фигуру, облаченную в черные брюки черную же шелковую рубаху с высоким воротом. Лица не было видно из-за копны черных как вороново крыло волос, волнами спускавшихся на плечи. От фигуры на троне исходило такое ощущение силы, что Люциус против воли опустился на одно колено и склонил голову.
- Повелитель.
Малфой опустил голову, лихорадочно пытаясь понять, что же происходит. Что-то было явно не так. Вольдеморт никогда не был так силен. Да и ощущение от его силы было другое.
- Приятно слышать, Люциус, что, даже не зная, кто я, ты повинуешься.
Глубокий голос вывел его из задумчивости. Да, что-то было явно не так. Блондин поднял голову к трону. На этот раз волосы не закрывали лицо. Лицо холеного аристократа с высокими скулами и четко очерченным ртом, волевым подбородком и глазами за которые не жалко жизни. Зелеными как южное море глазами. Взгляд мужчины непроизвольно устремился ко лбу, прикрытому волосами в которых серебрилась единственная седая прядь. Человек на троне поднял изящную руку с длинными чуткими пальцами и откинул волосы со лба, открыв шрам в виде молнии. Губы искривились в усмешке:
- Давненько не виделись, Малфой.
- Поттер! Гарри Поттер! - Люциус поднялся с колен. Его лицо приобрело обычное надменное выражение. - Какого черта, Поттер!
- По-моему я не разрешал тебе подняться!
Дикая боль пронзила тело мужчины, и он упал на пол, извиваясь в агонии.
- Так то лучше. Видишь ли, Люциус, мне больше не нужна палочка, эта детская игрушка, для людей не умеющих управлять своей силой. Я могу вызывать боль, в чем ты уже мог убедиться, -
боль отпустила так же внезапно, как и появилась,
- восторг, -
радость захлестнула лежащего мужчину, он был счастлив, счастлив как никогда в жизни,
- страсть, -
не было никого красивее и желаннее человека, сидящего на троне. Люциус попытался подползти ближе. Лишь одно желание владело им, хотя бы прикоснуться к этому божеству.
- ненависть, страх… любое человеческое чувство. Простым усилием воли. Мне не нужен Круциатус или Империо, да и убийственное проклятье ни к чему. Я легко могу заставить твое сердце остановиться, или внушить тебе желание смерти.
- Чего ты хочешь от меня? - Люциус пытался справиться с собой.
- Я? Дорогой, Люциус, Я от тебя ничего не хочу. Но я могу дать тебе все, о чем ты когда-либо мечтал: могущество, власть, любовь, дружбу…
- И что я должен буду за это сделать? Я не хочу быть твоим, да и ничьим рабом. Ты предлагаешь мне все, но бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке… Люциус осмелился поднять глаза и встретится взглядом с этим человеком, лицо которого было ему до боли знакомо.
Гарри снисходительно усмехнулся. И на секунду стал похож на того беззаботного мальчишку, который парил над квиддичным полем со снитчем в руке, но только на секунду. Веселье ушло из этих зеленых озер, как вода уходит в песок. Осталась только сила и грусть, и что-то еще, чего Люциус не мог понять.
- За что я всегда уважал Малфоев, так это за ум. Ты прав, за все приходится платить. Но я не Вольдеморт. Не садист, хотя, как ты мог убедиться, могу быть жестоким. Мне не нужны рабы. Мне не нужна семья. Семья не в общепринятом смысле слова, а семья, как сообщество людей любящих друг друга, доверяющих друг другу. Мне нужна твоя верность Люциус.
Как ты видишь я могу легко вызвать к себе любовь, но верность можешь отдать мне лишь ты сам. И если ты решишь примкнуть ко мне, я дам тебе все. Взамен мне нужна будет лишь кровная клятва верности. Ты знаешь что это такое? - Гарри вопросительно вскинул бровь.
- Я не смогу тебя предать. - Задумчиво произнес Люциус.
- Почему же, сможешь, но ценой своей жизни. И мне не придется тебя убивать. Твое предательство убьет тебя само. Как видишь, я не повторяю своих ошибок. - Горькая усмешка искривила идеальные черты его лица, сделав его похожим на итальянскую карнавальную маску.
- Северус… - выдохнул Малфой.
- Да, Северус… мой заклятый друг. Мистер Снейп преподал мне урок. Жестокий, но необходимый. Именно благодаря ему я стал тем, кто я есть, и только поэтому он до сих пор жив.
Люциус склонил голову, скрывая выражение лица.
- Не стоит этого делать, Люциус. Я чувствую твою растерянность и недоумение. И желание подумать и обсудить все это с сыном. Передавай ему привет. Ты можешь подумать, но не очень долго. Терпение никогда не было моей добродетелью. Кстати, когда захочешь меня увидеть, просто обратись ко мне мысленно или вслух и я вызову тебя.
Люциус склонил голову в коротком кивке и собрался аппарировать, но тут вспомнил о метке:
- Мистер Поттер… хмм… Гарри, не мог бы ты убрать метку. Она вызывает отвратительные воспоминания.
Малфой выжидательно посмотрел на молодого волшебника, гадая, какова будет его реакция на такую фамильярность.
Гарри лишь улыбнулся в ответ.
- О, конечно. Я не могу убрать ее совсем, т.к. не я вам ее дал, но могу ее скрыть. Кожа будет такой же белой как и раньше. Хотя, погоди-ка…
Гарри прикрыл глаза и сосредоточился. Через секунду он открыл глаза и улыбнулся.
- Оцени. Если не понравится, я просто уберу ее.
Люциус отогнул рукав робы. На предплечье сияла серебряная роза на тонком стебле. Она казалась живой. Обвивала стебель изумрудная слизеринская змея.
- Она прекрасна, - мужчина склонил голову в знак признательности. - Благодарю.
* * *
Люциус Малфой с легким хлопком аппарировал. Гарри встал с кресла и обратился к людям, стоявшим вокруг него:
- Ну, как все прошло?
Одна из фигур двинулась, скинула маску и женщина под ней улыбнулась Гарри. Остальные последовали ее примеру. За прошедшие семь лет Гермиона Грейнджер Уизли стала еще более привлекательной. Она чмокнула юношу в щеку и проворковала:
- Не знала, что ты стал еще и психологом… все прошло отлично. Я думаю он скоро вернется.
Подошедший Рон согласно кивнул:
- И думаю, что не один. Если за прошедшие годы Драко Малфой не изменился, он обязательно явится вместе с папашей. Гарри, а ты уверен, что это именно те люди, которые нам нужны?
Остальные подошли к ним. Здесь были Сириус и Рем, сестры Патил, Смус и Дин, и, как ни странно Блейз Забини, и еще несколько человек, включая большинство Уизли.
Гарри не задумываясь, ответил:
- Малфои одни из самых могущественных волшебников. И они несчастны. Неужели вы не чувствуете, что Люциус духовно опустошен. Его душа растоптана годами предательства и рабства. Ему нужно доверие и любовь… Хотя вы не видите этого. Никто из вас не понимает, каково это чувствовать чужую боль, чужие страдания. И к физической боли это отношения не имеет. Больше всего страдает душа, загнанная нашими предрассудками в рамки, которые медленно убивают ее. Люциус – классический пример. Да и Северус тоже…
Гарри тяжело вздохнул. Чувствительность к чужим эмоциям – это дар и проклятье…
- Гарри, да забудь ты этого ублюдка, - прорычал Блек.
- И то правда. Не будем о грустном. У меня еще по плану визит к Дамблдору, но это можно отложить на завтра, а пока отправлю к нему Хедвигу. Держу пари, что он все это время знал, что я вернусь.
Гарри встряхнул головой, снова скрываясь за маской спокойного безразличия.
- Так, Сириус и Рем, вы едете к вервольфам. Помните наш договор?
Друзья согласно кивнули.
- Гермиона, Джинни, вы отправляетесь к Мадам Помфри учиться. Врачебное искусство нам понадобиться, но не пугайте старушку раньше времени. Ну, а остальные могут отправляться по своим делам. Если буду нужен, вы знаете как меня найти.
Все присутствующие согласно кивнули. Каждый произнес: «Да, Мой Лорд!»
Через минуту Гарри остался один.